– Все так говорят поначалу.

Президент Соединенных Штатов был абсолютно прав.

Вообще-то Матиас Соранцо думал, что не любит жаловаться на судьбу. Свои сетования Герману Минакову, покуда тот не взлетел по служебной лестнице, он в расчет никогда не брал. Но тут, под дулом наведенного в лоб 9-миллиметрового калибра, а может, от радости встречи с «землячком» его просто раздирало поделиться своими обидами.

– Так вот, – рассказывал он Давиду Арриго, – после того как командира Драченко ранили, главным назначили этого молокососа Германа. У русских тут мафия. И главное, служить и рисковать жизнью заставляют забесплатно. Так, как с ними здесь, я еще никогда не влипал, честное слово. Я не знаю, сколько надо за такое платить. Пешком на танки…

– Кстати, это интересно. Что с ними случилось?

– Взорвали к чертям. Наши подходили прямо вплотную к этим железякам, укладывали заряд на броню.

– А экипаж?

– Экипаж? Да нет, кажется, никто не вылез. Но я заряды не крепил, – тут же на всякий случай подстраховывался Матиас Соранцо и поспешно перескакивал на другую тему: – А вот скажите, сэр, сколько в вашей армии платят за такой риск?

– Ты же мины не ставил, какой тебе риск?

– Ну да. Но я просто теоретически, – тут же оправдывался Соранцо. – Я уже говорил, я служу за деньги. Это мой хлеб. А эти русские зачем-то привезли меня сюда. Надо ведь было спросить, собираюсь ли я воевать забесплатно или нет? Да еще с американцами. Может, я их люблю. В смысле они мне как союзники. Я тут подряжался воевать с черными… в плане того, что африканцами, – поправился пленник, вспомнив, что в американской армии довольно много негров. – Может, это у русских принято задарма получать пули, мне так неохота. Я так не договаривался…

– Это я уже слышал, – сбивал его в сторону американец. – Ты мне лучше скажи, что там у них за Центр?

– Да не знаю я. Ничего не рассказывают подробно. Шушукаются, шушукаются что-то между собой. Непонятно, – пожимал плечами Матиас Соранцо, думая о том, что неплохо бы «земляку» «по-землячечьи» расшнуровать ему несколько затекшие руки. Неужели непонятно, что он никуда не сбежит? Но сказать вслух он это не решался, знал, чем пахнет инициатива. Однажды уже проявил.

– Скоро рассвет, – сказал он тогда. – Русские могут кинуться меня искать. Ведь они могут испугаться, что я их выдам, правильно?

– Ага, – согласился новый знакомый. – Но они зря теперь боятся, ты ведь их уже выдал.

– Но ведь они организуют погоню!

– Вероятно, и?..

– Надо куда-нибудь дергать.

– Ты прав, сардинец. И поэтому мы пойдем в сторону их лагеря. Чем ближе к врагу, тем безопаснее. Верно?

– Кто это сказал? – удивился Матиас Соранцо.

– Да, какая разница. Вперед, сардинец. Слушай, а почему ты не сицилиец?

Ну что можно было ответить на такой вопрос?

Это напоминало, скорее даже полностью копировало, давнюю-давнюю ситуацию. Похоже, история, тасуя свою засаленную колоду, внезапно выстрелила пыльным, почерневшим от времени джокером. Копировалась, снималась на кальку яви кабинетная полемика далекого 1945-го. Происходил выбор цели.

– У нас есть три подходящих объекта, – пояснял, водя световой указкой по огромному экрану-карте, двузвездный генерал ВВС. – Это Йоханнесбург, Кимберли и Блумфонтейн. Самый крупный первый, и если бы задача стояла в уничтожении промышленной мощи или чего-то в этом роде, то сомнений бы не было никаких. Разве что принимая во внимание разницу в плотности прикрытия ПВО. Однако для наших систем поражения это не сильная помеха. Тот же обстрел с «Громовержца» показал наше полное технологическое превосходство. Но, исходя из того, что планируемый удар – это чисто демонстрационная акция… Итак, нам равнозначно, какую цель выберет правительство. С точки зрения достижимости для поражения – разница нулевая.

– И нам обязательно это делать? – спросил Буш Пятый. Он совершенно не интересовался ответом, все было уже сто раз обговорено. Он просто делал ключик-зацепку для историков. Когда-нибудь, после того как его имя будет вчеканено в список великих президентов, повернув этот волшебный ключик, даже совершенно непредвзятые исследователи смогут вытащить на свет божий то, как он до последнего момента оттягивал навязываемый обстоятельствами ужас. Однако в вершащемся здесь спектакле не только Буш Пятый пользовался белилами. Выгораживая свою собственную, облаченную в мундир совесть, генерал ВВС тоже пользовал пудру:

– Военно-воздушные силы с удовольствием бы не делали этой, с некоторой точки зрения варварской акции, но причины очевидны, господин президент. За столетие, миновавшее после применения бомбы, мир забыл, что значит этот страшный кнут. Нам придется пролить эту малую реку крови, дабы избежать целого океана кошмара. А он обязательно плеснет, если мы не остановим эскалацию конфликта.

– Да, нам придется показать нашу силу и нашу решительность, – согласился Буш Пятый, привычно перемалывая банальности. – Нельзя позволить Африке впасть в окончательный хаос.

– Кроме того, мы не можем допустить втягивания нас самих в широкомасштабную континентальную войну, – поработал на будущих историков министр обороны. – Наша демократическая страна не простит нам чудовищных потерь среди сухопутных войск. И все-таки, господин президент, исходя из того, что все три цели одинаково достижимы и в наше время нельзя надеяться на природу, которая скроет облаками ту или иную и заставит летчиков выбрать определенную, именно вам как верховному главнокомандующему придется выбрать, какую из целей атаковать.

– Это трудная задача, господа, – продолжил, по сути, ненужную полемику Буш Пятый. – История выбрала меня на роль палача. В этот решающий миг я вспоминаю Библию – Содом и Гоморру. Так кого же из них? И мне нельзя бросить монетку. Нечестно передоверить судьбу сотен тысяч тех или иных людей… А ведь мы, господа военные и господа политики, сейчас выбираем не какие-то там цели, а те или иные тысячи, сотни тысяч людей. Мы ведь не живем в век тотальных войн, так? Нам это совсем непривычно. Так из чего будем исходить? На какие критерии мне опереться, господа министры? – Буш поднял вверх указательный палец. – Молчите? Ну?

– Господин… – не слишком смело пролепетал министр обороны, но Буш Пятый не дал ему договорить.

– Я знаю, из чего надо исходить, господа! Мы не можем выбрать те или эти. Тем более что здесь нет Содома и нет Гоморры. Это обычные города, не точки на карте, как думают некоторые. Обычные – там люди живут. Так? – Кто-то из присутствующих кивнул. – И поэтому я сделаю выбор, исходя из минимально возможного ущерба. Генерал Уильям Хенс! Какой из указанных вами городов является самым маленьким по населению?

– Город Блумфонтейн, сер! – с готовностью, как в далекие времена Вест-Пойнта отчеканил вэвээссник.